воскресенье, 06 декабря 2015
Унести баннер
Название: Я искал тебя
Fandom: The Normal HeartРазмер: мини, 1210+
Пейринг/Персонажи: Феликс Тёрнер/Нэд Уикс (по сути, односторонний)
Категория: слэш
Жанр: драма, ангст, романс
Рейтинг: PG
Краткое содержание: в обеденный перерыв Феликс всё-таки решает позвонить Нэду и назначить встречу, надеясь, что она всё-таки перерастёт в свидание
Примечание/Предупреждения: POV Феликса, происходящее в голове, пока в трубке раздаются гудки
Для голосования: #. The Normal Heart - Я искал тебя
Я искал тебя всюду, я искал тебя везде. Мне казалось, я был готов опознать тебя по наклону головы, по силуэту в темноте, по ритму твоего дыхания. Я всматривался в каждого прохожего, и от того, что я не бросался на каждого третьего, меня спасало только одно: я запомнил тебя. Я запомнил твоё лицо, пока ещё было светло, каждую твою чёрточку, каждый едва заметный изгиб; мне кажется, я запомнил даже то, какие у тебя морщинки вокруг глаз, едва заметные, они так шли тебе, — когда ты улыбнулся. Один раз.
Я ловил взгляд людей, которых звали Александр, хотя знал, что это вряд ли твоё настоящее имя. Я прислушивался к голосу тех, кто говорил с хрипотцой, хотя был уверен, что он у тебя такой только после секса. Я был словно одержимым, словно заражённым неведомой болезнью. Она не мешала мне жить, просто сидела глубоко внутри и иногда напоминала о себе, но я всегда знал: во всём городе, во всём огромном городе и, возможно, даже стране, есть единственное лекарство, которое сможет исцелить меня, и всё, что я об этом лекарстве знаю — его неправильное название, «Александр».
Мне казалось, если я завяжу себе глаза и пройдусь по Нью-Йорку, я быстрее найду тебя. По уверенности, которую ты излучаешь, по прикосновению твоей кожи к моей — при случайном столкновении наших рук в толпе, по тому, как ты пренебрежешь всеми прелюдиями и просто сразу возьмёшь меня, — хотя ощущения, будто тебя не волновало моё удовольствие, не останется.
Мало ли, куда в Нью-Йорке можно забрести с завязанными глазами. Лайонел любил говорить, что стоит оставить меня надолго одного, как меня, такого красавчика, обязательно кто-то утащит и изнасилует. Эта странная игра заводила его, меня нет, но я был непротив по одной причине: я закрывал глаза и видел стену плохо освещенной кабинки. И на мгновение рука, тянущая меня за волосы, казалась твоей.
«Однажды я сказал себе: приятель, так дело не пойдёт, если хочешь добиться чего-то, надо начать заниматься тем, чего ты действительно хочешь. И если твоя рука уже привыкла заниматься другим и не хочет меняться, что ж, придётся отрубить руку», — очередной интервьюи, готовящий новый арт-проект, размешивал в чае сахар и кивал мне так, будто я понимал всё: и про его развод с женой, и про его вдохновенный настрой, и про необходимость быть смелее, и даже про его бойфренда, приехавшего за ним позже, которого тот даже не пытался представить шофёром. И я понимал, потому что сам не так давно «отрубил свою руку» (и из всей нашей с Рейчел истории мне было жалко только расставания с Майки), и уже был готов, кажется, отрубить вторую. Просыпаться каждое утро рядом с человеком, к которому я больше ничего не чувствовал, было невыносимо. Знать, что ему этот «тихий союз» уже тоже приелся, было ещё и смешно. Нас связывали только общие расходы на жильё и еду и отсутствие необходимости искать себе партнёра на ночь, хотя Лайонела, кажется, это стало тяготить.
«Отрубленная рука» фантомно болела и неприятно накладывалась на затаившийся недуг. Обезболивающее в виде работы и дедлайнов заглушало разом всё, но я помнил, что это не выход, и однажды вместо приступа боли вернётся Александр-мигрень, Александрофрения.
Я забыл всё. Я выбросил, что смог из дома, из ящика рабочего стола, даже стал наливать кофе в другую чашку. Даже распрощался с Лайонелом — так, будто выкинул в корзину обёртку от прошлогоднего рождественского подарка, найденную за диваном. Моя голова была пуста, как белый лист, ожидающий статью, и я предвкушал, как набросаю на нём план. Чего-нибудь нового.
Я был так увлечён, что почти не обратил внимания на движение воздуха, закипающую мощь, на знакомый вдох перед фразой. Даже — на знакомый голос, на его первые звуки.
Я обернулся и услышал, как где-то что-то взорвалось. Наверное, печатная машинка, в которую я вставил новый белый лист моей жизни — и теперь разлетающиеся клавиши нещадно бились по стенкам моей головы изнутри.
— Нэд Уикс.
Вот значит как. Не Александр, не Дэйвид, не Хэммиш, не Джон какой-нибудь. Доктор, я знаю, что теперь я смогу пойти в аптеку и продиктовать по буквам моё спасение. Нэд. Уикс.
У тебя рубашка нарочито-неброского цвета (ещё останется актуальным в следующем сезоне), губы слегка искривлены усмешкой (так они кажутся тоньше, чем есть), седина на висках (чуть отчётливее, чем была), и ещё больше морщинок вокруг глаз, ещё заметнее. А глаза... Я не знаю, Нэд Уикс, я ничего не знаю. Кроме того, как долго я тебя искал, кроме того, что ты самый красивый мужчина среди всех, кого я видел. Ты даже лучше Александра.
И теперь ты не отвечаешь мне. Гребанный Нэд Уикс, гордый и взбалмошный, вбивший в свою голову невесть что. До этого у тебя в глазах стояла какая-то огромная необъятная тоска, теперь там такая же сжигаюшая всё жажда битвы. Видишь ли, я не хочу войны, битвы не хочу, и проблем, если честно, тоже. Ты будто упрекаешь меня в том, что кроме обзора тусовок Нью-Йорка я неспособен больше ни на что, но я-то знаю, что сотни людей именно этих обзоров ждут, и ты, может быть, в их числе. Я не хочу обманывать ожидания своих читателей.
Я хочу ещё раз увидеть тебя, чтобы всё перестало ныть.
Знаешь, я опытный хирург, я научился «отрубать руку» так ловко, будто рублю и режу их сотнями. Хирурги спасали больных, ампутируя разаженную конечность, а чем Александр не гангрена? Всё может быть.
Я долго искал тебя, и теперь я знаю, как зовут человека, чей вдох я помню наизусть.
Я долго ждал, я долго шёл к пустому листу, на котором, может быть, впервые в жизни хотел написать не статью, а сонет. Но я не могу сонет. Я могу писать то, чего от меня ждут, а ещё я могу выслушать тебя, потому что именно этого ты хочешь. И книга твоя об этом, а не о том, что придумали критики. Я могу рассказать тебе свою историю, потому что как писатель ты наверняка видишь в каждом новом человеке нового персонажа с сюжетом в кармане.
Но — я знаю, точно знаю — на самом деле ты бы хотел не рассказывать и не слушать, ты бы хотел однажды стать частью истории, которая бы рассказывала себя сама. Ты бы хотел откинуться на спинку дивана — или положить голову на чьи-то колени — и позволить чьим-то пальцам легко массировать твои виски. Именно в тех местах, где под черепной коробкой шевелятся мысли, заставляя вставать дыбом волосы. Ты боишься, что чрезмерно заботливые пальцы отвлекут тебя, сотрут мысли, отучат думать. Но это не так. Невозможно утихомирить море твоих идей, его невозможно остановить, оно так и будет биться и разбиваться о скалы, которые ты сам себе понастроил. Но можно дать утешение твоему сердцу. Ему нельзя разбиваться, только биться. Только биться.
И если бы потребовалось, я стал бы призраком, едва ощутимым ветром, чтобы не отвлекать прикосновением. И я стал бы морским ветром, потому что — ты же помнишь? — в твоей голове бьётся море. И я забирал бы лишнюю соль с твоих губ и щёк, и бросал бы обратно в волны серебряными пригоршнями.
Кесарю — кесарево, морю тогда морево.
И если ты ответишь сейчас, я тебе прямо так и скажу. Всю эту историю про море. И про то, как я тебя зачем-то ждал.
...Я долго пытался найти описание всем моим странным чувствам, ёмкую формулировку, которую редактор, не меняя, мог взять бы на первую полосу. И я нашёл. Жаль только, нет такой газеты, где бы такое напечатали, не в наш век.
Ты — божество. Даже если на то, во что я верю, ты скажешь «нет», а вместо искреннего признания скажешь «мне завтра рано вставать». Я знаю, тебе просто холодно, потому что зима, ещё не доехавшая до Нью-Йорка, уже давно гнездится в твоём сердце и гоняет над морским берегом снег вперемешку с солью. Я знаю, тебя просто нужно согреть...
— Нэд Уикс, слушаю.
@темы:
текст,
Осень 2015,
I этап. Низкий рейтинг,
fandom The Normal Heart
Эмоции прекрасно переданы и замечательный слог.